Джентльмены предпочитают кофе
Кофе считается, наверное, самым творческим напитком. И дело даже не в том, что он оказывает на организм бодрящее действие, просто так получилось, что за его долгую историю вокруг кофе сложилась целая культура. В Турции в кофейнях часто собирались вольнодумцы, из-за чего в 16 веке их даже пытались запретить.
В Англии существовали знаменитые «пенсовые университеты» - недорогие кофейни, где часто собирались ученые мужи. Вход в них стоил всего пенни, а за два можно было получить кофе и свежую прессу. Их завсегдатаями были те, чьи имена мы хорошо знаем из учебников истории. Например, Исаак Ньютон, великий физик, известен своим пристрастием к научным диспутам за чашкой кофе.
Бизнесмены тоже нередко вели свои дела в кофейнях, которые смело можно назвать коворкингами Нового времени. Так, знаменитый страховой дом Lloyd’s возник из кофейни Эдварда Ллойда на Тауэр-стрит в Лондоне. Причина, по которой напиток так полюбился джентльменам была не только во вкусовых качествах и демократичной цене. В отличие от вина, кофе не притуплял разум, что делало его распитие популярным досугом.
Напиток победителей
Наполеон Бонапарт был известным трудоголиком. Про его работоспособность говорили: “Наполеон спит четыре часа, старики — пять, солдаты — шесть, женщины — семь, мужчины — восемь…” Сам император неоднократно отмечал что силы для великих свершений ему придавал любимый напиток.
Властитель Европы предпочитал крепкий кофе, сваренный по-турецки: примерно 2 чайные ложки на 200 мл воды с добавлением соли, сахара и коньяка. Сегодня этот рецепт носит имя его создателя - “Бонапарт”. Сосланный в конце жизни на остров Святой Елены Наполеон не раз говорил, что лишь ароматная чашечка поутру скрашивала его последние годы.
Пару ведер для вдохновения
Больше всего турецкий эликсир полюбился литераторам. Легенды о пристрастии некоторых классиков к кофе до сих пор поражают воображение. 50 чашек в день, пусть и крошечных, многим покажутся смертельной дозой, тем не менее, именно столько требовалось в день для комфортного существования великому драматургу Вольтеру. На увещевания друзей об опасности такого пристрастия он отвечал лишь усмешкой. Вопреки всем мрачным прогнозам, знаменитый француз прожил долгую жизнь, отправившись в мир иной в 83 года.
Другой знаменитый кофеман, Оноре де Бальзак среди кофеманов известен не только тем, что выпивал около полусотни чашек в день, но и оригинальным рецептом приготовления, который сегодня даже завзятым эстетам показался бы дикостью. Все потому, что адское зелье, которое он готовил, сложно назвать кофе. По свидетельствам современников, писатель заливал толченые зерна холодной водой и пил эту гущу натощак. Иногда, когда сроки сдачи очередного романа поджимали, он отправлял в рот пригоршню зерен и жевал их.
Черный, как тьма предвечная
Говоря о любителях кофе, нельзя не вспомнить авторов писавших в жанре ужасов. Говард Лавкрафт был большим ценителем кофе и его заменителя, постума. Можно попытаться представить, как автор самых жутких произведений начала 20 века смакует горький густой напиток напиток, налитый в крошечную чашечку, но нет… Вопреки мрачному образу, писатель редким сладкоежкой и в кофе клал так много сахара, что в ложка в нем буквально стояла.
Любовь Лавкрафта к кофе известна во всем мире, в честь него даже называют кофейни. Получается интересная игра слов “Lovecraft - live craft”. Последнее можно перевести как любовь к крафтовому (кофе).
“Горький любил горький”
В этом каламбуре есть доля истины, ведь великий писатель, приступая к работе, всегда выпивал чашечку черного кофе. Вообще среди русских писателей кофе пользовался популярностью. Было у них и свое излюбленное место, кофейня Печкина, куда любили захаживать, например, Островский или Герцен.
Любил кофе и Пушкин, предпочитавший его в холодном виде, но, пожалуй, самым страстынм кофеманом среди русских классиков был лицейский друг “солнца русской поэзии” Вильгельм Кюхельбекер. У него даже есть ода “нектару мудрецов”. Любовью дышит буквально каждое слово стихотворения. Впрочем, понять поэта несложно, ведь если кофе по-настоящему хорош, то ему не грех посвятить и целый роман.